В феврале 2018 года врач и бизнесмен китайского происхождения Патрик Хуан Сун-Шионг купил у Tribune Publishing газету The Los Angeles Times (а также The San Diego Union-Tribune и еще пару мелких местных изданий вроде Glendale News-Press). Внес свою лепту в защиту американской демократии, писали медиа. Сделку с Tribune Publishing оценили в $500 миллионов.

Сун-Шионг получил издание в упадке. Некогда авторитетная американская газета, известная своей либеральной позицией и освещением городской жизни, за последние 20 лет пережила банкротство, массовые сокращения, многочисленные скандалы и смену десятка редакторов. Еще в начале нулевых, когда онлайн-медиа только набирали популярность, LA Times не успела перестроиться, и рекламодатели потянулись туда, где читателей было больше.

Теперь, когда ее владельцем стал богач, готовый инвестировать в качественную журналистику, в Times запахло оптимизмом.

Сун-Шионг собирался вернуть изданию былую славу. К поиску главреда, способного вытащить LA Times со дна, миллиардер привлек ветерана медиа — Нормана Перлстайна, имевшего за плечами 50 лет опыта и приличный послужной список: Time, Bloomberg, Forbes и The Wall Street Journal.

Найти подходящего кандидата оказалось не под силу. Сун-Шионг лично приглашал в Times китов вроде Марти Барона из Washington Post и Дина Баке из The New York Times. По мнению Перлстайна, одни побаивались делать карьеру в проблемном издании, другим было неинтересно.

Завершив покупку LA Times, в июне Сун-Шионг объявил о своем первом важном решении — сделать Перлстайна главным редактором. В конце концов, его журналистское прошлое заслуживало уважения. Предшественник нового главреда, Джим Кирк, продержался на должности всего полгода.

В редакции задавались вопросом: так ли усердно Перлстайн искал замену Кирку, раз внезапно получил эту должность.

В мае 2018-го Перлстайну подали список из десяти кандидатов на должность главного редактора. По крайней мере, четверым из них — в том числе шеф-редактору спортивного блога ESPN Кевину Мериде, тогдашнему главреду The Huffington Post Лидии Полгрин и главному редактору The Marshall Project Сьюзен Чире о вакансии даже не сообщили. Позже они рассказали журналистам VICE, что предложение бы их заинтересовало.

Перлстайн нанял редакторами популярных тогда Скотта Крафта и Кими Ёсино, переманил журналистов из BuzzFeed и NYT. В распоряжении новой редакции была газета с большой историей — и всего треть от прежнего штата сотрудников.

С начала нулевых Перлстайн был одиннадцатым редактором LA Times и уже пятым за последний год. Перед ним стояла невероятная задача. Журналисты были перегружены, издание сильно отставало по нескольким диджитал-форматам.

Как рассказал Перлстайн VICE News, управлять изданием оказалось сложно даже с точки зрения логистики. В редакции не было отделов, занимающихся развитием бизнеса, маркетингом, продажей нативной рекламы, юридическими или корпоративными коммуникациями.

«Чего я только не видел до прихода в Times. Но мне никогда не приходилось сталкивался со всеми этими проблемами одновременно. Поднимать Times, может, и проще, чем лечить рак, но все же чертовски трудно».

Газете предстояла перестройка. LA Times переехала в Эль-Сегундо, провела редизайн сайта и наняла еще 34 репортера. Но проблема была глубже, чем Перлстайн мог себе представить.

Еще в июне 2018-го в Times поступила анонимная жалоба на редактора мультимедиа Колина Кроуфорда. Среди прочего в документе просили провести расследование на предмет «отношений Кроуфорда с женщинами в штате и обращения с ними».

В августе, спустя два месяца, сотрудник Times лично попросил Перлстайна и других руководителей решить проблему. Только в декабре 2018 года, когда вопрос о поведении Кроуфорда подняли вновь, Перлстайн и Times обратили внимание на многочисленные жалобы.

Две бывшие коллеги Кроуфорда, работавшие с ним в 80-х и 90-х, рассказали о частых неподобающих прикосновениях с его стороны. Когда они сообщали об инцидентах HR-менеджерам, Кроуфорд мстил им, посылая на неприятные задания и подрывая их репутацию.

Одна из них (имена скрыты в рамках расследования VICE News. — Прим.) рассказала, что Кроуфорд неоднократно трогал ее.

Женщина не осмеливалась подать жалобу в отдел кадров, ведь ей бы никто не поверил. Но сделала это после того, как однажды Кроуфорд «положил руку ей на рубашку» на виду у коллег. Свидетель инцидента подтвердил, что Кроуфорд схватил женщину за грудь, и вскоре она покинула бар.

Наказания для Кроуфорда не последовало, и после жалобы сотруднице пришлось выполнять низкосортные задания.

По ее словам, тогда Кроуфорда отправили на тренинг по менеджменту, который в редакции окрестили «школой очарования».

После этого Кроуфорд стал более жестоким. По словам женщины, однажды он завел ее в темную комнату, запер за собой дверь и начал кричать. Он часто запугивал ее и пытался подорвать ее репутацию, ложно обвиняя в срыве дедлайнов. Ее вытесняли из редакции.

«Я была довольно неплохим фотографом. У меня было много наград в разных категориях, — рассказала она VICE. — Но я больше не могла продолжать, потому что он превращал мою жизнь в кошмар».

Обе женщины не хотели ворошить прошлое и привлекать к себе внимание. Но о жестоких и неприличных замашках Кроуфорда давно все знали.

Еще одна женщина, опрошенная в рамках расследования, подтвердила, что Кроуфорд был очень властным боссом «с искаженным, агрессивным чувством юмора», часто унижал сотрудников и манипулировал ими.

«Он ругался и кричал, говорил, что скоро уволит. Он постоянно пытался подавить меня. Меня всегда ставили в подчинение к другим людям, хотя я могла выполнять задания сама», — рассказала она VICE News.

«Однажды, после того как он целый час орал на меня в своем кабинете, я заперлась в ванной и долго плакала».

Журналист, работавший в Times под руководством Кроуфорда в течение последних десяти лет, тоже признался VICE News, что тот любил запугивать подчиненных.

«Он использовал страх. До объединения (в 2018 году. — Прим.) все постоянно боялись увольнения. У него были свои любимчики, которым доставались лучшие задания. Стыдно признаться, все это было так мерзко».

В январе 2019 года, примерно через месяц после завершения расследования, Кроуфорд объявил, что уходит в отставку, чтобы «заняться семьей». Впрочем, коллеги не особо в это поверили.

Перлстайн объявил об уходе Колина на общем собрании. Обычно выход на пенсию сопровождается вечеринкой с прощальными тостами и пожеланиями. В случае с Кроуфордом ничего этого не было. Коллеги назвали его уход своеобразной пощечиной всем, кто осмелился говорить о его домогательствах.

В письме VICE News Кроуфорд отвергает обвинения прошлых лет.

«Это гнусная ложь 30-летней давности, которую я категорически отрицаю. Инциденты были тщательно расследованы отделом кадров Times Mirror, и выяснилось, что обвинения безосновательны. Я работал в Times в течение 35 лет, а потом получил повышение по службе и преданно работал под руководством восьми разных главредов, и ни один из них не получал подобных жалоб».

Кроуфорд не подтвердил, отправляли ли его на тренинг по менеджменту, но сказал, что ему больше не разрешено оставаться наедине с женщинами.

Замечания бывших коллег Кроуфорд игнорирует, а его выход на пенсию, как он отмечает, не имеет ничего общего с расследованием.

«Не случайно, что эти обвинения посыпались совсем недавно. Новое руководство Times попросило меня помочь договориться о заключении профсоюзного договора с редакцией. Это было трудной задачей, ведь мне приходилось ссориться с давними коллегами. Все это, наряду со сменой руководства и бесконечными сокращениями, привело к моему уходу».

Перлстайн отказался комментировать ситуацию с Кроуфордом, ссылаясь на политику конфиденциальности.

В официальном заявлении издания говорится: «LA Times оперативно расследовала обвинения против Колина Кроуфорда, которые он опроверг. Кроме того, отдел кадров Times изучил некоторые инциденты 1990-х годов. В течение более 25 лет после этих обвинений Кроуфорд усердно трудился. О каких-либо других обвинениях в сексуальных домогательствах нам не известно».

Еще в ходе расследования одна сотрудница попросила Перлстайна пообещать, что Кроуфорда уволят после ее показаний. Его ответ поразил женщину: «Если мы этого не сделаем, нам должно быть очень стыдно».

Перлстайн ничего подобного не помнит.

«Тогда я задумалась: а что если его не уволят? Я люблю Los Angeles Times. Вот почему его лицемерие так ранит».

Кроуфорд был не единственной проблемой Перлстайна.

До него в Times десятилетиями процветало расовое неравенство. Как позже писал сам Перлстайн, «Times разжигала истерию, которая в свое время привела к интернированию японцев в США, жестоким беспорядкам Zoot Suit Riots, "красной черте" и расовым ограничениям, и закрывала глаза на беспредел, который служители закона десятилетиями творили по отношению к расовым меньшинствам. А в худшие наши моменты мы не просто игнорировали людей других национальностей — мы активно их дегуманизировали».

Всего за пару месяцев до вступления Перлстайна в должность Гильдия опубликовала обзор окладов среди сотрудников отдела продаж, который подтвердил то, что многие и так давно знали.

Разница в зарплатах была потрясающей: около $14 000 в год между мужчинами и женщинами, $19 000 — между окладами белых и темнокожих сотрудников, $31 000 — между зарплатами белых мужчин и темнокожих женщин.

В августе профсоюз опубликовал отчет о работе Metpro, ранее известной как программа подготовки редакторов для меньшинств. Metpro запустили в 1984 году для сотрудников разных национальностей.

Молодым журналистам давали шанс поработать с профессиональными редакторами и получить должность. Со временем программа превратилась в конвейер по эксплуатированию низкооплачиваемых работников, чувствовавших себя репортерами второго сорта.

Поступив в Times по Metpro в ноябре 2017-го, Майкл Ливингстон едва мог поверить в свою удачу. До этого он долгое время вел криминальную хронику Danville Register & Bee в Вирджинии. Молодой и энергичный репортер искал наставника, готового взять его под свое крыло на Восточном побережье.

Поначалу Ливингстон справлялся с ежедневной повесткой Times. Задания были не из легких, а денег на постоянные вылазки не хватало. Машина Ливингстона начала ломаться.

Ливингстон не понимал, как работать дальше без надежной машины. Менторство, на которое он так рассчитывал, ему никто не предоставил.

«Все это было большим обманом», — вспоминает он.

С 2011-го Metpro руководила Трейси Баучер. Все эти годы участники программы, многие из которых были темнокожими, неоднократно сообщали о дискриминации с ее стороны.

«Она запросто могла обругать нас нецензурно», — рассказывает Ливингстон. — Она хотела стравливать нас друг с другом».

По показаниям 12 свидетелей, Баучер часто называла Metpro программой «Выживший» или «Голодные игры» и в шутку предлагала стажерам сдавать в ломбард свое ценное имущество, если им не хватало денег.

Ливингстона постоянно путали с другими темнокожими стажерами. Майк стал чувствовать себя одиноким и изолированным от остальных.

Попытки Баучер создать конкуренцию среди участников Metpro противоречили его представлениям о журналистике. В конце концов Ливингстона стали обвинять в недостаточном энтузиазме.

«Это заставило меня задуматься: наверно, со мной что-то не так. Потому что это Los Angeles Times», — говорит Ливингстон.

«Я начал терять веру в себя. Моя самооценка — основа профессии. Если я плохо себя чувствую, это серьезно бьет по моей работе». У Ливингстона развилась депрессия.

В пятницу, 17 августа 2018 года, бывший стажер Metpro встретился с Перлстайном и подробно рассказал ему о поведении Баучер. Сотрудники уже не впервые жаловались на нее.

По его словам, было решено повысить зарплаты участникам программы и увеличить поддержку со стороны редакции.

В конце августа редактор Times Стив Падилья взялся курировать программу, хотя времени на это у него не хватало. Баучер продолжала руководить Metpro еще два года.

Перед увольнением Перлстайн рассказал Ливингстону про «семена и почву». Эти слова он никогда не забудет.

«Если семя не прорастает, значит, что-то не так с почвой, или что-то не так с семенем? Он имел в виду, что виновато семя, а семя — это я. Ведь Los Angeles Times не может облажаться», — сказал Ливингстон. — Очевидно, я просто плохое семя». Ливингстон больше не работает журналистом.

Перлстайн и совет директоров упорно пытались воскресить Times. Сун-Шионг давал деньги и возможность строить редакцию, которая отражала бы жизнь Лос-Анджелеса. Но эту возможность никто не использовал.

Писательница Эсмеральда Бермудес предлагала Times три списка с именами десятков латиноамериканцев, подходящих для работы в редакции. Всего одного из них пригласили на собеседование, по словам Бермудес, но в Times не взяли.

Вместо этого в редакции толпились белокожие американские журналисты, многие из них восстановились по службе после большого сокращения 2015 года.

Перлстайн уверял, что репутация газеты и так затрудняет найм, а лучше бывших сотрудников никого не найти.

Несмотря на это, темнокожим женщинам было трудно устроиться в редакцию, а некоторые сотрудники продолжали чувствовать себя недооцененными.

«Юные выпускники стекались из колледжей прямо в LA Times и получали больше, чем я», — признается один из журналистов.

С приходом Перлстайна редактор лайфстайл-рубрики Гектор Бесерра попросил повысить зарплату Энджеле Дженнингс — единственной темнокожей журналистке Metro desk, которая, по его мнению, получала просто позорную зарплату, несмотря на свой опыт.

Перлстайн рассмотрел жалобу, но зарплату не повысил, ссылаясь на продолжающиеся переговоры о заключении профсоюзного контракта. Другим сотрудникам повышение все же дали.

«Вы должны понять: на Times давили конкуренты, а у нас даже не было профсоюзного контракта, поэтому мы не могли давать повышение всем подряд».

Пока одни отделы Times расширялись, другие приходили в упадок. Вылетевший из газеты в декабре 2019-го Геррик Кеннеди писал: «В Times была возведена огромная стена, о которую бились многие из нас. — Черных репортеров считают "трудными", или "ленивыми", или "проблемными ребятами", но реальность такова, что мы живем в системе, которая настроена против нас».

«Я не понимал, как черный репортер — квир-репортер — может продвинуться по службе, — рассказал VICE News бывший редактор развлекательных программ Тревелл Андерсон. — Меня интересовала руководящая позиция, а мне ее не давали. Насколько мне известно, ее и сейчас не дают, если у тебя другой цвет кожи или "невыгодный" бэкграунд».

Перлстайн утверждает, что не знал о «проблемах черных людей» до июня этого года.

Но по словам журналистов, опрошенных VICE News, белым репортерам чаще доверяли крупные проекты, а сотрудники других национальностей подозревали, что руководство мониторит их соцсети.

Свои собственные провалы Перлстайн тоже не замечал. В апреле 2020 года он отметил успешную работу трех авторов — Билла Плашке, Криса Гоффара и Дэниела Миллера в корпоративном письме о воскресном выпуске, где на первой полосе были материалы темнокожих журналисток, в том числе Дженнингс, которой отказались повысить зарплату.

«Я не осознавал, какую боль причиняю своим невниманием», — наконец признал Перлстайн в электронном письме руководству в июне 2020-го. — Сейчас я это понимаю, но тогда я ничего не знал».

В январе 2018 года на ипподроме Санта-Анита, известном десятками загадочных смертей лошадей, состоялась закрытая вечеринка спортивного отдела Times. Журналисты вспоминают, что неплохо провели время: весь день официанты разносили закуски и напитки.

После вечеринки стало непонятно, кто будет рассчитываться. Сотрудники не собирались платить за праздник, который Times, скорее всего, организовала со скидкой (если не бесплатно). В приглашении на вечеринку не было ни слова о деньгах.

Помощник главного редактора Родригес рассказал VICE News, что занимался организацией мероприятия, но в день вечеринки заболел, поэтому не смог поехать. По его словам, сотрудники оставили официантам около $300 чаевых, а никакого счета он не получал и не видел.

Хотя Перлстайн тогда еще не был главой издания, он ознакомился с этой историей и заявил, что ничего странного в ней не видит: вместо оплаты Times перечислила Санта-Аните благотворительный взнос на $1 000. Во сколько обошлось проведение вечеринки, Перлстайн не ответил.

Родригес позже рассказал, что выплаченная им сумма пошла в помощь бывшим жокеям Санта-Аниты. Инцидент вскоре забыли, но в ходе расследования всплывали и не такие детали.

Пока одних сотрудников недооценивали, другие сидели на своих местах незаслуженно.

Проблемы профессиональной этики коснулись и Перлстайна. Так, на новой должности он прогорел с наймом спортивного обозревателя Араша Маркази, который сделал себе имя на трансляциях НБА для Sports Illustrated и ESPN и не стыдился подрабатывать на рекламе различных товаров и брендов — для Times подобная деятельность была неприемлемой. Перлстайн сказал VICE News, что ему Маркази нравился.

Однако к профессионализму обозревателя возникали большие вопросы. Например, его снисходительная колонка о Лине Суонне — директоре по легкой атлетике из Университета Южной Калифорнии. Во время коррупционных скандалов, связанных с поступлением в колледж, Маркази умолчал, что и сам преподавал в университете.

В других случаях его колонки напоминали копии пресс-релизов и нередко просто дублировали оригинальный текст.

В 2019 году Перлстайн выпустил три статьи о китайском технологическом гиганте Huawei. Публиковать комплиментарные материалы о компании, которая в то время находилась под следствием и обвинялась в рэкете, преступном сговоре и ряде других преступлений, было странным решением, хотя Перлстайн отмечал, что одна из статей якобы даже возмутила компанию.

Еще больше поводов для беспокойства вызывали связи Перлстайна со Стивом Мэнном (изобретателем носимых компьютеров) и технологом Times Максом Лу. Оба приложили руку к материалам о Huawei.

Мэнн — председатель MannLab, которую описывает как «исследовательскую компанию, специализирующуюся на гуманистическом интеллекте».

Мэнн также является главным научным сотрудником в своей собственной компании Visionertech. И судя по данным их сайта, у Visionertech заключено деловое партнерство с Huawei.

Среди прочего Мэнн преподает на кафедре электротехники и электроники в Университете Торонто, который сотрудничает с Huawei. Все эти факты едва ли можно назвать совпадением.

Лу, которого Перлстайн устроил в Times, был соучредителем MannLab, однако вышел из руководства в 2018 году. Подтвердить или опровергнуть какие-либо финансовые сделки между MannLab и Huawei Лу отказался.

Мэнн утверждает, что не знал ни о каком партнерстве или сотрудничестве с Huawei, а по всем вопросам отправлял к соучредителю Тао Аи.

Подобная информация не могла напрямую скомпрометировать ни Перлстайна, ни Лу. Но согласно этике издания, любой журналист Times, который узнал или заподозрил конфликт интересов, обязан был сообщить об этом.

Так и произошло 13 февраля 2020 года — в день, когда Министерство юстиции США выдвинуло Huawei официальные обвинения. Двое репортеров позвали Перлстайна на срочное совещание, где ему пришлось защищать свою задницу.

Когда оба остыли, Перлстайн все-таки ответил на нападки репортера, хотя все еще упорно отрицал какие-либо правонарушения со своей стороны. В конечном счете в отдел кадров Times подали иск с требованием провести расследование.

В ходе работы над материалом Перлстайн пытался представить результаты внутренних корпоративных расследований в лучшем свете.

С VICE News Перлстайн беседовал в примирительно-изумленном тоне. Он признал свой срыв на февральской встрече с двумя репортерами и сказал, что уже извинился за свое поведение.

Узнав, что он числился на сайте MannLab как консультант, Перлстайн заявил, что ничего об этом не знает. «А даже если и так, это было бы неправильно».

За консультации с Мэнном, по словам Перлстайна, ему не платили — кроме компенсации за перелеты в Шанхай и обратно, — а к MannLab он не имеет никакого отношения.

Мэнн рассказал, что Перлстайн перестал консультировать MannLab еще в 2017-м, и его имя давно следовало убрать с сайта. Когда установили, что у MannLab были тесные отношения с Visionertech, он рассмеялся.

«Вы верите всему, что пишут в интернете? Прошу вас».

В ходе расследования Перлстайн вел себя так, будто ему абсолютно нечего скрывать. Он выражал показное недовольство повторяющимися вопросами.

«Я был убит этими обвинениями, — сказал он. — И я по-прежнему не понимаю, почему к этой теме все еще возвращаются, когда выяснять там нечего».

Похоже, Перлстайн действительно не понимал, почему ему задают все эти вопросы и почему его присутствие в качестве консультанта компании на сайте вызывает столько подозрений.

Не понимал он и разницы между просьбой и обвинением. Но больше всего Перлстайн, похоже, не понимал, что значение одних и тех же слов может пониматься всеми по-разному.

Дела в Los Angeles Times идут гораздо лучше, чем при Tribune Publishing.

В 2019 году работникам все-таки подняли оклады. В мае этого года Times получила две Пулитцеровские премии и еще семь наград Sigma Delta Chi. Под руководством Перлстайна удвоились подписки на онлайн-версию издания.

«Я не присваиваю себе чужие заслуги, но вместе мы действительно создали среду, в которой можно делать качественную журналистику».

Многие коллеги оправдывают Перлстайна — ценности издания разрушались еще за годы до его прихода. Однако это не отменяет его бездействия в других не менее важных вопросах.

Убийство Джорджа Флойда стало триггером. Несмотря на то, что с июля 2018 года редакция выросла более чем на сотню сотрудников, доля чернокожих журналистов — 5,2% — как и количество латиноамериканских и азиатских сотрудников, не изменилась.

Перлстайн признает своей провал, хотя своей основной задачей считал и продолжает считать подбор команды преемников, которой он делегировал бы свою власть.

Во вторник, 2 июня, когда в округе вспыхнули протесты, Трейси Баучер из Metpro отправила стажерам Times сообщение с «рекомендациями» поведения в соцсетях:

«Если вы не можете или не хотите следовать им, я уважаю ваше решение. Но тогда ваш последний день в Times наступит немного раньше, чем планировалось».

На этот раз жалобы были зафиксированы. В следующем письме Баучер пыталась извиниться.

Вскоре после этого Перлстайн объявил, что Баучер уходит из программы «по собственному желанию» — спустя почти два года с тех пор, как стажеры начали жаловаться на ее поведение.

Эта история послужила стартом многодневным спорам на канале #diversity в редакционном Slack. Журналисты настаивали на том, чтобы Times официально приняла решительные антирасистские меры.

Энджела Дженнингс, с которой издание пытается утрясти коллективный иск, считает, что Times лучше поскорее напрячься. Она впервые поговорила с Перлстайном еще в августе 2018-го, спустя полтора года разговор наконец получил продолжение. Сотрудники устали от оправданий.

Питер Михан, редактор LA Times Food, ушел в отставку, когда на него обрушились жалобы сотрудников. Среди прочего сообщалось, что его ежегодный оклад составлял $300 000.

В понедельник, 22 июня, отдел Entertainments & Arts составил памятку совету директоров с подробным изложением растущих проблем. «Даже во времена суматохи Tribune Times считала инклюзивность приоритетом при найме на работу».

На следующий день подали список требований, касающихся «расистского обращения, маргинализации и пренебрежения», с которыми многие чернокожие сотрудники сталкивались в медиа за последние десятилетия. Почти 300 сотрудников редакции его подписали.

В среду, 24 июня, Перлстайн провел большое редакционное собрание в Zoom в надежде прояснить все больные вопросы, поднятые в течение месяца после смерти Флойда.

Его вступительная речь была полной раскаяния. Одни свои поступки Перлстайн пытался оправдать, за другие просил прощения.

«Недавние требования — это результат накопившихся обид и разочарований. Теперь я должен быть более внимательным и не бездействовать».

Он обратился к Дженнингс по имени и сказал, что наконец «осознал настоящую разницу между тем, чтобы не быть расистом и быть антирасистом».

«Инклюзивность в Times всегда была в приоритете. Оглядываясь назад, я понимаю, что в последнее время это было не так».

Следующие три часа Перлстайн терпеливо отвечал на вопросы расстроенных и измотанных сотрудников. Один журналист даже повздорил с ним.

После двух лет накопившихся жалоб и корпоративного бунта у Перлстайна все еще были вопросы. В электронном письме VICE News Перлстайн заявил, что хочет дополнительно опросить всю редакцию. Он все еще сомневался в обоснованности жалоб.

Los Angeles Times пытается урегулировать групповой иск, поданный шестью чернокожими и латиноамериканскими журналистами издания.

Гражданскую жалобу подали в Верховный суд Калифорнии еще 4 июня, но она замелькала в судебных протоколах лишь спустя месяц. В начале июля сторонам удалось достичь мирного соглашения.

Во вторник темнокожие журналисты из Los Angeles Times назвали свою газету с хэштегом #BlackatLAT — протест в социальных сетях, который, по их словам, был образцом расистского опыта в газете.

Главным редактором Los Angeles Times по-прежнему является Норман Перлстайн, и он все еще обещает радикальные редакционные перемены.

В ходе расследования от Сун-Шионга не поступало публичных заявлений.

Сделкой с Times в 2018 году он гордился: «По мне, так это кульминация американской мечты иммигранта. Фейковые новости — рак нашего времени, а медиа — механизм распространения метастаз. LA Times еще станет бастионом независимости».